Идея подводных домов возникла в 40-е годы прошлого столетия, когда американский врач Джордж Бонд открыл закон: «Кровь и клетки тела насыщаются газом примерно за первые сутки, независимо от глубины и длительности подводного бытия. Срок декомпрессии остается тем же самым». И сразу начались эксперименты.
Подводные дома могут быть двух типов — стационарные батискафы, в которых поддерживается атмосферное давление, а против чудовищного внешнего давления работают сверхпрочный корпус и идеально-круглая форма, и аналоги водолазных колоколов, в которых давление воздуха совпадает с давлением воды. То, что батискаф способен спускаться в самые глубины Мирового океана, доказал еще в 1960 г. «Триест», побывавший в Марианской впадине.
В первом случае на выходе из дома необходима барокамера, а водолаз каждый раз должен проходить декомпрессию. Выход людей наружу будет ограничен, а вся промышленная деятельность передана роботам.
Во втором случае для выхода будет использоваться всего-навсего «жидкая» дверь — отверстие в полу, выше которого вода не может подняться из-за контрдавления воздуха. Выходить наружу можно будет сколько угодно, зато для подъема наверх потребуется длительная декомпрессия. Хотя, вполне вероятно, что в течение последующих 50 лет развитие нанотехнологий позволит решить эту проблему.
Роботы размером не больше нити ДНК будут управлять атомами, разрушая старые и создавая новые молекулярные структуры. Эти роботы могли бы предотвращать появление азотных пузырей и избавили бы водолазов от длительной декомпрессии.
Дыхание в подводном доме
Для дыхания пришлось бы использовать смеси с пониженным содержанием кислорода. Морской биолог Раймон Вессьер писал: «Техническая трудность глубинных спусков в том, что ниже двухсот метров количество кислорода, которое может и должен поглощать организм человека, становится все меньше и меньше. Во время опыта на двухсотметровой глубине, например, в дыхательной смеси содержалось всего два процента этого газа. Причем дозировка должна быть очень точной.
Уменьшится содержание кислорода по сравнению с нормой — дышать станет невозможно. Увеличение подачи газа вызовет кислородное отравление. Ни глубины, ни давление сами по себе не помеха для человека в автономном снаряжении. Но необходимы очень точные приборы, дозирующие кислород. Это станет еще более важным, когда мы перейдем к опытам на глубине четырехсот метров. Здесь уже потребуется соблюдать дозу ровно в один процент кислорода…»
Сам Раймон Вессьер участвовал в эксперименте «Precontinent-З» (в русскоязычной литературе — «Коншельф-З») в 1965 году, в котором подводная станция располагалась на глубине 100 м.
Такие кислородно-азотно-гелиевые смеси — уже совсем другая среда обитания. Гелиевая смесь более теплоемкая, чем воздух, и при температуре ниже 30° С обитатели станции очень мерзли. У них поменялся тембр голоса — мужчины говорили фальцетом, а лабораторные лягушки квакали (или пели от удовольствия — так им это нравилось?), как канарейки.
В 60-е годы ХХ века государства соперничали друг с другом в строительстве подводных домов-лабораторий: три французские «Precontinent», американские «Sealab», «Hydrolab», «Tektite», кубинско-чешское «Карибское море — 1», болгарский «Хеброс-67», польская «Медуза», немецкий «Мальтер» и «Гельголанд», итальянская «Атлантида», канадская «Сублимнос», советские «Ихтиандр-66», «Садко», «Спрут» и «Черномор». Потом все прекратилось.